- Это дерево… оно заслоняет свет в окне моего кабинета. Поручи кому-нибудь из рядовых, пусть спилят, - между прочим роняет новый капитан, не отрывая взгляда от прошлогодней отчётности. (с)
- Хаа, капитан, - лейтенант даже не поднял глаз на дерево, так омрачавшее кабинет и так ладившее с его настроением, и так дурманно благоухавшее временами сладостью, что Кира трижды порывался поднять на хурму Вабиске, и если не перерубить ей "деревянную шею», то хотя бы прибить к земле. Возраст не шёл Кире на пользу – ему было почти шестьдесят, и он нередко находил себя если не строптивым, то брюзгой.
Приказ капитана ему не понравился, и он в очередной раз подумал, что многие враги куда более дороги ему и приятны, чем доброжелатели.
***
Хурма содрогнулась, её листва полоснула по ветру, пружинисто взмыла, и, наконец, колебания сделались ровнее, в так шагам донельзя напрягшемуся шинигами.
- Так её, так её! Ровнее неси, не врежь её, не тряси её, и вообще иди по воздуху – это же хурма!
- Сто-о-о-ять!
Огромный шинигами замер, покачивающийся, как балансёр.
- Оп-па… плод... ну-ка...
Рука протянулась к поникшей верхушке, на которой рдел уцелевший фрукт. Огромный шинигами будто спиной почувствовал диверсию и подался назад (а он, ко всему, был сердит за отрядское измывательство пари насчёт того, что он выдержит дерево и донесёт его до ископанной ямы в Хурмовом Лесу (когда-то это был сад, но с тех пор как Кира-фукутайчо приказал закапывать лишнюю хурму (а это были ящики) сад одичал и вошёл в необузданный рост), причём пари оговаривало, что ни корни ни верхушка ни разу не коснутся земли.
Растопыренные ветви несчастного дерева устремились в лицо и глаза посягнувшего, и тому пришлось изобразить собой акробата и почти кошку.
- Ну-ну, - раззевался наблюдавший картину сансэки. – Осторожно, пари дело тонкое! Не заставляй меня шулерничать с кидо, а то лейтенант Кира обидится.
- А вы поставили, что сможет? – Полюбопытсвовал акробат.
Сансэки приподнял лицо к солнцу и потянулся. День был вольный, свежий и чистый, так что запас слов «нет» на сегодня был исчерпан.
Шинигами шли рядом и считали шаги до ямы. Огромный рядовой, которому доверили хурму, продвигался медленно.
- Этак и правда донесёт, - протянул кто-то, и вскоре сансэки вскочил на своей крыше. Отряд расслабленно развлекался: хурма была на ходу обвязываема священными канатами, и великан серчал. Но что было в разы хуже для пари сансэки, по обеим сторонам дерева, на своле, на плече у вовсе изнемогающего гиганта заняли шутливо-грозные положения два заядлых фехтовалищика – собственно, гул, сопровождавший поединок его и привлёк.
Сансэки мрачно начал подбирать кидо, когда под ним, не видя уже, что творили шинигами вообще, прошли новоявленный капитан и сопровождавший его фукутайчо.
- Что такое? – Спросил капитан, поднимая голову.
Сансэки был в затруднительном положении, когда сдерживать кидо было уже нельзя, а не сдерживать… не можно.
Что-то оранжевое, сморщенное и как бы припудренное взмыло к нему, подброшенное, и кидо связывания сорвалось с рук. Миг сансэки разглядывал подвешенный и грозно спелёнутый сухофрукт, а затем он сорвался вниз, где был пойман Кирой.
- Спускайтесь оттуда, - позвал ничему не удивляющийся лейтенант. – Вы будете мне нужны.
Капитан мигнул. По поведению лейтенанта выходило, что в их отряде вторым офицерам принято таскать с собой сушёную хурму, что ещё терпимо, швыряться ею в третьих офицеров, что уже не терпимо, а тем будто и привычно торчать на крышах, держа наготове связывающие заклинания.
- Надеюсь, вы не в меня целили всем этим, - процедил капитан, ёжась и уже на ходу. – Лейтенант. Я вам приказал спилить, а вы развели у меня под окном яму какую-то. Я во втором капитан, или в цирке, или…
Они вошли внутрь, и сансэки выдохнул. Покосился на дерево, уже водружаемое в свою яму там, в Лесу.
Спрыгнул.
- Хаа, капитан, - лейтенант даже не поднял глаз на дерево, так омрачавшее кабинет и так ладившее с его настроением, и так дурманно благоухавшее временами сладостью, что Кира трижды порывался поднять на хурму Вабиске, и если не перерубить ей "деревянную шею», то хотя бы прибить к земле. Возраст не шёл Кире на пользу – ему было почти шестьдесят, и он нередко находил себя если не строптивым, то брюзгой.
Приказ капитана ему не понравился, и он в очередной раз подумал, что многие враги куда более дороги ему и приятны, чем доброжелатели.
***
Хурма содрогнулась, её листва полоснула по ветру, пружинисто взмыла, и, наконец, колебания сделались ровнее, в так шагам донельзя напрягшемуся шинигами.
- Так её, так её! Ровнее неси, не врежь её, не тряси её, и вообще иди по воздуху – это же хурма!
- Сто-о-о-ять!
Огромный шинигами замер, покачивающийся, как балансёр.
- Оп-па… плод... ну-ка...
Рука протянулась к поникшей верхушке, на которой рдел уцелевший фрукт. Огромный шинигами будто спиной почувствовал диверсию и подался назад (а он, ко всему, был сердит за отрядское измывательство пари насчёт того, что он выдержит дерево и донесёт его до ископанной ямы в Хурмовом Лесу (когда-то это был сад, но с тех пор как Кира-фукутайчо приказал закапывать лишнюю хурму (а это были ящики) сад одичал и вошёл в необузданный рост), причём пари оговаривало, что ни корни ни верхушка ни разу не коснутся земли.
Растопыренные ветви несчастного дерева устремились в лицо и глаза посягнувшего, и тому пришлось изобразить собой акробата и почти кошку.
- Ну-ну, - раззевался наблюдавший картину сансэки. – Осторожно, пари дело тонкое! Не заставляй меня шулерничать с кидо, а то лейтенант Кира обидится.
- А вы поставили, что сможет? – Полюбопытсвовал акробат.
Сансэки приподнял лицо к солнцу и потянулся. День был вольный, свежий и чистый, так что запас слов «нет» на сегодня был исчерпан.
Шинигами шли рядом и считали шаги до ямы. Огромный рядовой, которому доверили хурму, продвигался медленно.
- Этак и правда донесёт, - протянул кто-то, и вскоре сансэки вскочил на своей крыше. Отряд расслабленно развлекался: хурма была на ходу обвязываема священными канатами, и великан серчал. Но что было в разы хуже для пари сансэки, по обеим сторонам дерева, на своле, на плече у вовсе изнемогающего гиганта заняли шутливо-грозные положения два заядлых фехтовалищика – собственно, гул, сопровождавший поединок его и привлёк.
Сансэки мрачно начал подбирать кидо, когда под ним, не видя уже, что творили шинигами вообще, прошли новоявленный капитан и сопровождавший его фукутайчо.
- Что такое? – Спросил капитан, поднимая голову.
Сансэки был в затруднительном положении, когда сдерживать кидо было уже нельзя, а не сдерживать… не можно.
Что-то оранжевое, сморщенное и как бы припудренное взмыло к нему, подброшенное, и кидо связывания сорвалось с рук. Миг сансэки разглядывал подвешенный и грозно спелёнутый сухофрукт, а затем он сорвался вниз, где был пойман Кирой.
- Спускайтесь оттуда, - позвал ничему не удивляющийся лейтенант. – Вы будете мне нужны.
Капитан мигнул. По поведению лейтенанта выходило, что в их отряде вторым офицерам принято таскать с собой сушёную хурму, что ещё терпимо, швыряться ею в третьих офицеров, что уже не терпимо, а тем будто и привычно торчать на крышах, держа наготове связывающие заклинания.
- Надеюсь, вы не в меня целили всем этим, - процедил капитан, ёжась и уже на ходу. – Лейтенант. Я вам приказал спилить, а вы развели у меня под окном яму какую-то. Я во втором капитан, или в цирке, или…
Они вошли внутрь, и сансэки выдохнул. Покосился на дерево, уже водружаемое в свою яму там, в Лесу.
Спрыгнул.
