счастье
Я не хотел бы думать, что за имя... я мог бы это сделать. Но теперь пусть будет помечено. После... и ещё после... я верну имя.
...если бы только оно никогда не звучало в вечности.
...если бы только оно никогда не звучало в вечности.
суббота, 02 октября 2010
www.kkkmh.com/manhua/0804/2200/21994.html?p=217
дочитано.
Здесь хорошая карандашная рисовка. Ценно, когда карандаш и в твоей руке.
дочитано.
Здесь хорошая карандашная рисовка. Ценно, когда карандаш и в твоей руке.
вторник, 28 сентября 2010
Привязыаюсь к вещам, которые давно под моей рукой.
Потерял его, как друга.
Я надеюсь к концу ноября поднять его из мёртвых. Без него я почти как без оружия, и это почти то же, что быть полубезруким.
Потерял его, как друга.
Я надеюсь к концу ноября поднять его из мёртвых. Без него я почти как без оружия, и это почти то же, что быть полубезруким.
понедельник, 27 сентября 2010
суббота, 25 сентября 2010
Этому дню не быть днём отдыха даже сейчас.
Но пусть. Зато в следующие два дня... тоже, если честно.
Некоторое время назад я спросил Вабиске, что будет, если засну в своём мире.
Бросание камней?
Я был вышвырнут.
Последние дни были тяжелее других, что видно, если меня особенно мучил вопрос "что такое камень". Второй, который я переборол, был "как ходить".
.
Плохо, но чем дальше та ночь, тем хуже я помню события. Утонуть?
То, что в моём сердце, то, что в его сердце создаёт вкус, плотность. Тогда он был таким или всегда?
Мне нужно было дно, но о нём я не помню. Может быть, я не мог быть глубже.
Можно дышать, или я не мог? Я не знаю.
*
Зато потом была трава, я обнимал.
Сон принял там, утром нашёл, что обнята была подушка и рукоять.
Но пусть. Зато в следующие два дня... тоже, если честно.
Некоторое время назад я спросил Вабиске, что будет, если засну в своём мире.
Бросание камней?
Я был вышвырнут.
Последние дни были тяжелее других, что видно, если меня особенно мучил вопрос "что такое камень". Второй, который я переборол, был "как ходить".
.
Плохо, но чем дальше та ночь, тем хуже я помню события. Утонуть?
То, что в моём сердце, то, что в его сердце создаёт вкус, плотность. Тогда он был таким или всегда?
Мне нужно было дно, но о нём я не помню. Может быть, я не мог быть глубже.
Можно дышать, или я не мог? Я не знаю.
*
Зато потом была трава, я обнимал.
Сон принял там, утром нашёл, что обнята была подушка и рукоять.
вторник, 21 сентября 2010
*
К слову о тётушках. Кроме них был мой наставник по кендо. Он дал мне огромный меч выше чуть ли не в полтора раза, когда я был очень ребёнком, и сказал на него нападать. Меч был жутко заточенный, конечно.
Мне было трудно делать такие шаги к разрубанию учителя, и когда я увидел, как здоровый дядька несётся на меня со своим мечом - тоже здоровым, блестящим и огромным, я дал вприпрыжку и наутёк, бросив меч ему под ноги.
Он порезал ступни и чудом не отправился в другой мир, но я к этому времени был занят другой проблемой, ревел от ужаса.
Дядя оправился, но это было не пределом неприятностей, (хотя подробности опускают), говорят, ему под ноги я швырнул как раз фамильный меч.
Когда он добрался до меня, то поколотил так сильно, что...
Впрочем, это не так важно.
Вот с тех пор я и не взлюбил сражения, довольно резко и радикально. Руки болели, отваливались, вообще теряли обо мне представление и ничего, кроме меча, не могли держать. И то потому, что пальцы так и замирали.
Причём, когда мои синие руки заливали бальзамами и забинтовывали, и я пытался понять, почему не могу взять палочек для еды, прибегал дядька и ... Этот фрагмент мешается с другим, когда он так вот примчался. Я уже твёрдо решил, что не выживу. Это была блестящая полоса и она была готова срезать мне пучок причёски.
Мне осталось только грохнуться на спину и тут же перекатиться, после чего я во второй раз понял, что тут уж меня точно зарубят.
Что-что, а по части уворотов мне просто равных не было. Разумеется, я драпал от него, как ошпаренный кипятком, и пребывал в полной уверенности, что за мной громят всё без разбору.
Если я вообще хотел остаться в живых, мне следовало взять в руки меч, а значит, дать дёру в тренировочный зал, куда я и устремился (после того эпизода фамильный меч от меня на всякий случай запрятали). Обрушил ему под ноги стойку с катанами (хорошо, хотя бы, в ножнах), схватил одну и когда он ворвался, был в полной готовности погибнуть, но не сдаться.
Ну кошмар. Кроме прочего, после той самой первой ужасной встречи, меня переселили от женщин в пустующую хозяйскую мужскую половину.
Можно понять, как мне приятно было спать и вздрагивать, "а не крадётся ли там этот маньяк с катаной"…
Но внутренно я был готов - мысль о том, что он ворвётся к женщинам и порубит их на мелкие кусочки просто потому, что они попались ему под руку, приводила меня в ужас.
Детское восприятие. Наверное, тогда всё не было так ужасно.
...
К слову о тётушках. Кроме них был мой наставник по кендо. Он дал мне огромный меч выше чуть ли не в полтора раза, когда я был очень ребёнком, и сказал на него нападать. Меч был жутко заточенный, конечно.
Мне было трудно делать такие шаги к разрубанию учителя, и когда я увидел, как здоровый дядька несётся на меня со своим мечом - тоже здоровым, блестящим и огромным, я дал вприпрыжку и наутёк, бросив меч ему под ноги.
Он порезал ступни и чудом не отправился в другой мир, но я к этому времени был занят другой проблемой, ревел от ужаса.
Дядя оправился, но это было не пределом неприятностей, (хотя подробности опускают), говорят, ему под ноги я швырнул как раз фамильный меч.
Когда он добрался до меня, то поколотил так сильно, что...
Впрочем, это не так важно.
Вот с тех пор я и не взлюбил сражения, довольно резко и радикально. Руки болели, отваливались, вообще теряли обо мне представление и ничего, кроме меча, не могли держать. И то потому, что пальцы так и замирали.
Причём, когда мои синие руки заливали бальзамами и забинтовывали, и я пытался понять, почему не могу взять палочек для еды, прибегал дядька и ... Этот фрагмент мешается с другим, когда он так вот примчался. Я уже твёрдо решил, что не выживу. Это была блестящая полоса и она была готова срезать мне пучок причёски.
Мне осталось только грохнуться на спину и тут же перекатиться, после чего я во второй раз понял, что тут уж меня точно зарубят.
Что-что, а по части уворотов мне просто равных не было. Разумеется, я драпал от него, как ошпаренный кипятком, и пребывал в полной уверенности, что за мной громят всё без разбору.
Если я вообще хотел остаться в живых, мне следовало взять в руки меч, а значит, дать дёру в тренировочный зал, куда я и устремился (после того эпизода фамильный меч от меня на всякий случай запрятали). Обрушил ему под ноги стойку с катанами (хорошо, хотя бы, в ножнах), схватил одну и когда он ворвался, был в полной готовности погибнуть, но не сдаться.
Ну кошмар. Кроме прочего, после той самой первой ужасной встречи, меня переселили от женщин в пустующую хозяйскую мужскую половину.
Можно понять, как мне приятно было спать и вздрагивать, "а не крадётся ли там этот маньяк с катаной"…
Но внутренно я был готов - мысль о том, что он ворвётся к женщинам и порубит их на мелкие кусочки просто потому, что они попались ему под руку, приводила меня в ужас.
Детское восприятие. Наверное, тогда всё не было так ужасно.
...
Весь день я (не) боролся с редкостно плохим настроением, даже не делал попыток, так как и не собирался из него выходить. Наконец, я перекопал свою библиотеку и нашёл эту тонкую книжечку, которую забыл вовремя сдать. Подумать только, сколько прошло времени. Но какое счастье, что она в моих руках.
Я избавился от долга.
Но есть ещё несколько, а я нравственно... во вредном настроении.
Не могу себя понять, нарочно ли? Зачем бы? Но вот нравится. Решительно ничего не понимаю. Придётся готовиться расправиться с другими, или мне ещё долго будет "нравиться" быть в плохом настроении.
*
Плохо. Не блюдущий себя хозяин - причина дефектов клинка.
Я избавился от долга.
Но есть ещё несколько, а я нравственно... во вредном настроении.
Не могу себя понять, нарочно ли? Зачем бы? Но вот нравится. Решительно ничего не понимаю. Придётся готовиться расправиться с другими, или мне ещё долго будет "нравиться" быть в плохом настроении.
*
Плохо. Не блюдущий себя хозяин - причина дефектов клинка.
Был готов отходить ко сну вполне счастливым шинигами.
Ровно до того момента, пока мне не пришлось в очередной раз вспомнить слово "банкай", из чего следует, что ястараюсь забыть его, как кошмарный сон. К слову, ещё и кровавый, постольку поскольку.
Вот после этого я заподозрил неладное. В конце концов, видения видениями, но нервы мне тоже жаль.
Что меня преследует, догадываюсь смутно. Но это сон, действительно кошмарный и посвящённый банкаю.
Во-первых, я должен поблагодарить бабушек и других женщин. От них я набрался фольклёру выше всех мер до того, что я чуть не весь ими воспитан.
Странник в синем ги, странник в пыльных гэта, Король Снов и он же демон и король Йомы - оттуда.
Когда я думаю о банкае, за спиной я чувствую призраки сна. Всё ещё моя голова должна скатиться первой.
Это место в синих, сизых с туманом тёмных долах, поросших камелиями.
Камелии истекают кровью. Вот этот странник всё время за моей спиной, и, конечно, я зарубил бы это порождение.
Но он король снов.
Второе, чего я никогда не вижу, мой меч. Он тяжелее, чем всегда, до того, что его трудно выдержать, удержать.
Удар углом в землю, который должен снести все головки камелий. Один удар или двойной.
Всё время пока я срубал этим собственную голову.
И эти цветки на земле были моей кровью. Много, безумно много.
Король снов милосерден, что даёт мне забыть этот сон, и я действительно почти беззаботен утром.
Банкай... У меня скоро руки трястись будут, и я собираюсь ко сну, это неизбежно.
Ровно до того момента, пока мне не пришлось в очередной раз вспомнить слово "банкай", из чего следует, что ястараюсь забыть его, как кошмарный сон. К слову, ещё и кровавый, постольку поскольку.
Вот после этого я заподозрил неладное. В конце концов, видения видениями, но нервы мне тоже жаль.
Что меня преследует, догадываюсь смутно. Но это сон, действительно кошмарный и посвящённый банкаю.
Во-первых, я должен поблагодарить бабушек и других женщин. От них я набрался фольклёру выше всех мер до того, что я чуть не весь ими воспитан.
Странник в синем ги, странник в пыльных гэта, Король Снов и он же демон и король Йомы - оттуда.
Когда я думаю о банкае, за спиной я чувствую призраки сна. Всё ещё моя голова должна скатиться первой.
Это место в синих, сизых с туманом тёмных долах, поросших камелиями.
Камелии истекают кровью. Вот этот странник всё время за моей спиной, и, конечно, я зарубил бы это порождение.
Но он король снов.
Второе, чего я никогда не вижу, мой меч. Он тяжелее, чем всегда, до того, что его трудно выдержать, удержать.
Удар углом в землю, который должен снести все головки камелий. Один удар или двойной.
Всё время пока я срубал этим собственную голову.
И эти цветки на земле были моей кровью. Много, безумно много.
Король снов милосерден, что даёт мне забыть этот сон, и я действительно почти беззаботен утром.
Банкай... У меня скоро руки трястись будут, и я собираюсь ко сну, это неизбежно.
суббота, 18 сентября 2010
Кошачьи глаза вокруг. Здесь они ночью идут в леса, и влажный звучный холод ложится сыростью на шкурки.
Но здесь, сейчас, под звёздами над мягким ледяным небом я бы хотел научиться у Вабиске большему.
Здесь? Странное желание.
Но здесь, сейчас, под звёздами над мягким ледяным небом я бы хотел научиться у Вабиске большему.
Здесь? Странное желание.
четверг, 16 сентября 2010
среда, 15 сентября 2010
Не помню дня, когда бы уставал больше, не считая марша через горы.
вторник, 14 сентября 2010
Я вспоминаю, когда впервые воспользовался длиной волос и зачесал чёлку. Когда я проснулся на его рукояти.
...
...
понедельник, 13 сентября 2010
02:44
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 09 сентября 2010
Весь этот грохот слов был лишь затем, чтобы сказать "я всё ещё с тобой"
Сегодня я нашёл и достал из сырого места кинжал с ножнами и рукоятью из рогов антилопы. Он был сильно заржавлен, и несколько часов я следил, как тёмно-сизая пыль покрывает пальцы, клинок, абразив. Следил за сияюще-влажным истёртым полотном, как шёлк и вода. Всё мельче риски, всё ярче блеск, как зеркальный.
И окалина порошью, и сколы видны, но синеватый блеск был мягок.
По тому, как шлифуют, полируют, точат клинок можно сказать о настронии и характере, об отношнии к оружию. В клинке всегда будут места более трудные для выправления, рука может уставать, внимание ослабевать, особенно в тревогу.
Тяжёлый был день, mea culpa.
И окалина порошью, и сколы видны, но синеватый блеск был мягок.
По тому, как шлифуют, полируют, точат клинок можно сказать о настронии и характере, об отношнии к оружию. В клинке всегда будут места более трудные для выправления, рука может уставать, внимание ослабевать, особенно в тревогу.
Тяжёлый был день, mea culpa.