Ни в одном трактате этого не было. Пятьдесят раз с тех пор, как он это узнал, проходили листопады, орошали грязь серебристые дожди, расцветали деревья, всё умирало и спало под снегом.
Что это приносило? Горечь? Сожаление? Смирение? Злость? Ярость?
Держал запястье на рукояти. Сырость на скрученных нитях, шершавых. Цвет фонаря и цвета ночи.
Сейчас? Трепетное чувство любви, за которыми были они – горячие и готовые что-то сокрушить. Ни в одном трактате не говорилось, как знать, что был услышан, когда знаешь наверняка, что не был.
…
А потом? Оно, то безмолвное чувство. Ещё чувство нитей под пальцами, как апостроф повисшей в небе земли. И жар, и бескрайность. У того, у чего нет имени, пусто.

…Оно есть.